Когда разрыдается тусклый рассвет
Белесым дождем прямо в сердце,
Увижу окно за пределами бед,
Поманит окно обогреться.

Земная черта человеческих мук
Взорвется под посохом странствий.
И дверь мне откроет на мой тяжкий стук
Старуха в девичьем убранстве.

И скажет старуха, рушник теребя,
Без злобы, без тайной обиды:
"Ты жил, я дыханьем касалась тебя,
Но рядом меня ты не видел.

Весь срок не снимала невестин наряд.
Весь век проглядела в оконце.
Рождалась заря, умирала заря,
Вставало и падало солнце.

Вспухала дождями неверная даль.
Кричали вороны-бесовки.
И я поняла: не постелишь печаль
Под ноги вместо циновки.

И яблоком о земь стучал звездопад.
Светало и снова смеркалось.
Вдруг в сердце однажды пролился закат -
Пришла озарением старость.

И я поняла, что не стоит искать
Тепла, где убого и сиро,
Что мир никогда не покатится вспять, -
Я - есмь средоточие мира.

И я понала: не любая ладонь
Бывает источником лиры.
Но в каждом из нас, словно зыбкий огонь,
Живет средоточие Мира.

Старуха уронит рушник на крыльцо
И двери закроет отважно.
Я вспомню любимое мною лицо,
Когда постучусь к ней однажды.